6 декабря 1941 г. — 16 января 1942 г.
6.XII. 1941 г. Добродушный ездовой Ролдтке тяжело ранен. День у нас тут проходит вяло. Но впереди — настоящий ад. Русские наступают, не считаясь с потерями. Ночью мы их останавливаем артзалпами. Но за передней линией сопротивления весь склон начинен бесчисленными дотами, блиндажами, рядами колючей проволоки и другими полевыми укреплениями. Наше командование решило занять ХКЛ (хаупткампфлинию) — главную боевую линию. Говорят, что даже Истру, которая находится [в] 10 км позади, мы оставим. Бухнули последний выстрел, и пошли спать.
Утром нас разбудили обозники — все рады, что предстоит т.н. «перенос огневых линий назад». Интересен, между прочим, транспортный вопрос. Во 2-м дивизионе вся батарея как к месту примерзла. Утром ни одну машину невозможно было пустить в ход.
8.ХII. 1941 г. Рано утром нас разбудили. В плохом настроении мы двинулись в путь. Рычаг переключения передач сломался. Пробуем действовать молотком и ключом. Поломался вал. Ни взад, ни вперед. Саперы подрывают мосты. Какой-то паршивый тягач с плохим водителем подвез нас за 9 часов на 40 км.
На промежуточной остановке слушали радио: Япония объявила войну США и ведет уже весьма активные операции в Тихом океане. 2 потопленных линкора, 1 авиаматка, 50 сбитых самолетов показывают Рузвельту, что на карту поставлено многое.
Утром 9.ХII проследовали через Волоколамск в Никольское, где обоз уже закрепил за нами квартиры.
Разрушенный Волоколамск военных лет
10.ХII. 1941 г. Едем на окончательную квартиру в Нелидове.
11.XII. 1941 г. Слушали в послеобеденные часы правительственную декларацию. Фюрер объявил совместно с Италией и Японией войну США. У меня глубоко запечатлелось это заявление, особенно выставление в качестве лейтмотива общей борьбы европейской идеи и ее исторического развития. Сведение счетов с Рузвельтом и его женой снова явилось мастерским произведением политической сатиры.
Приятный сюрприз для меня — необычайно малая цифра наших потерь на Востоке — всего около 200 000 человек.
Товарищи встретили речь единственным вопросом: «Насколько все из-за этого удлинится?» Все же каждый видит необходимость продолжения войны.
23.XII. 1941 г. Нас послали в качестве пехоты на подкрепление дивизии СС «Райх». Мы обороняем Рузу.
Были в Добровицкой и проехали в Иванково, которое бешено обстреливается противником. Все время в ходу девизы. Фюрер взял на себя командование центральной войсковой группой. Тобрук делает успешные вылазки. Геббельс попрошайничает: «Дайте зимние вещи». Но настроение наше все же сносное. Сойдет! Рождество в землянке! Никогда не забуду!
26.XII. 1941 г. Наконец имею возможность писать. Незабываемое Рождество 1941 г. позади. Сочельник встретил меня в землянке у костра: холод, мокро, сидим, скрючившись, и нечего кушать. Нет хлеба, никаких напитков, и есть только сознание того, что русский наступает. Лейтенант Гойдель убит.
Ночью мне приносят милый пакетик: «От неизвестной девушки неизвестному». Я даю каждому по одной папиросе. Хороший запах действует как чудо. Мы мурлычем старые песни «о мире на земле», который еще так далек.
Ранним утром 25.XII лейтенант Ладендорф с пятью товарищами пал во время разведки. 12 человек ранены.
29.XII. 1941 г. Перестраиваем землянку, которая слишком мала. Стащил печную трубу, при этом поймал русского, который не верил в действенность моего пистолета. Привел его в командный пункт.
Самая бешеная ночь-на 27 [декабря]. Копаем землянки. Днем пробуем сидя уснуть. Ночью — патрулирование, поверки и пр. Ветер метет в потрескавшееся лицо острые как бритва снежные кристаллы. Страшная зубная боль. Ломаем сараи в деревне для постройки блиндажей. Балки тащим сквозь снег (выше колена) на расстоянии 500 м в лес.
Ночь коротаем под вражеским артиллерийским и минометным огнем. Некоторые из моих ребят просто свалились с ног. Они, так же как и я, давно по-настоящему не спали ни одной минуты.
6.1. 1942 г. Снова пробую писать одним махом за несколько дней. Встречу Нового года провели без шума, не считая банку шоколада. Ночью в 11 [часов] стреляли русские, в 12 [часов] — мы. Какая-то бессмыслица. В Новый год вступили абсолютно без алкоголя. Памятное событие!
Мы стали получать хорошую пищу. Многие приписывают это личным заботам со стороны Адольфа [Гитлера]. Я этому не верю. По-моему, просто подвоз стал лучше работать.
Русские наступают каждый день безудержно, храбро. Целыми днями подряд они ведут по нам артиллерийский и минометный огонь. Удивляемся, что пока никто не пострадал.
В полутора километрах от нас — в дер. Шульгино — засели 150 сталинских учеников, которые, переодевшись в гражданское платье, пробуют поодиночке вести разведку. Несколько таких попалось. Всех — одного за другим — ставят к стенке. Все показывают удивительно презрительное отношение к смерти.
Опять разные девицы у всех на устах. Сам командир бригады предсказывает нам еще несколько недель этой свинской жизни. С радостью оглядываемся на прожитые 14 дней.
16.1. 1942 г. Пишу в Иванково в последний раз. Нам предстоит маршировать обратно в качестве «истинной» пехоты с разведгруппами в арьергарде.
Прошедшие дни были самыми тяжелыми. Удивительно, к чему только можно привыкнуть!
Источник: ГИМ, ОПИ, ф. 452, оп. 1, д. 68, л. 110-112. Копия. Перевод с немецкого.
http://www.world-war.ru/o-boyax-pod-volokolamskom-i-ruzoj/